Сальвадор Дали стер грань между искусством и образом жизни, превратив себя в рок-звезду еще тогда, когда не было никакого рока.
Чтобы разобраться в сюрреализме было проще, мы сняли лекцию о выставке Дали с белорусской рок-звездой искусствоведения Никитой Моничем. 

Выставочный зал Либра

Европа

Минск

Испанский и каталонский живописец, график, скульптор, режиссер и писатель. Один из самых известных представителей сюрреализма.

Сальвадор Дали

1904–1989

Живопись

XX век

Сюрреализм – одно из важнейших направлений в искусстве бурного ХХ века. Сальвадор Доме́нек Фелип Жасинт Дали и Доме́нек, маркиз де Дали де Пуболь является одним из самых известных представителей сюрреализма. Для него рамки жанра, материала и способа сотворения искусства гораздо мене важны и значимы, нежели для мастеров предыдущих эпох.

Сальвадор Дали и сюрреализм

Мини-лекция искусствоведа и арт-куратора Ольги Клип об истории обуви. 
Что носили гангстеры и мафиози, как длина юбки влияет на гражданскую позицию, из чего начали делать обувь после Первой мировой и зачем средневековому человеку обувь на высокой платформе.

История

Снято при технической поддержке портала Ethno.by 

В XVIII и XIX веках женские юбки были настолько длинными, что полностью закрывали обувь. Тем не менее ее дизайну и украшению уделялось особое внимание. Но позволить это себе могли только состоятельные люди – бедняки ходили в лаптях или деревянных башмаках.

Кроме того, до ХIX века обувь изготавливалась по одному лекалу: не было разницы между левым и правым башмаком. Лишь у представителей высшей знати была возможность изготавливать обувь под каждую ногу.

В 1920-е в моду вошли чарльстон и фокстрот. Для этих динамичных танцев нужна была устойчивая обувь, поэтому каблук видоизменился, став довольно широким.

В 1947 году Кристиан Диор предложил использовать супертонкий каблук. Однако он был не таким тонким, как каблук 1950 года, называвшийся итальянским термином stiletto («тонкий нож»). За всю историю своего существования эта шпилька испортила немало ковролинов и дощатых покрытий. К концу 1950-х годов шпильки и вовсе было запрещено носить в самолетах.

1970-е годы – время освобождения нравов, сексуальной революции, эпоха мини-юбок. Хиппи ввели в моду натуральные материалы – солому и дерево, а также яркие цвета и цветочные принты.

В 1980-е женщины начали работать в офисе, и повседневная обувь стала отличаться от той, которую принято надевать на светские рауты, а в 1990-е многие звезды начали выпускать одежду, парфюмерию и обувь под своим именем.

Обувь звезд и история обуви с XVII века

Замысловатые надписи на стенах, объект ненависти комунальщиков, – и работы Бэнкси, которые стоят бешеных денег. Как понять искусство граффити?

США

Псевдоним английского андеграундного художника стрит-арта, политического активиста и режиссера.

Бэнкси

возможно 1974 г.

Сегодня

Постмодернизм

Уличное искусство как таковое началось именно с граффити, однако путать эти понятия не стоит. 

 может существовать в виде, например, перформанса. 

 – отдельный вид стрит-арта. Это те витиеватые письмена, которые вы видите на домах.

Началось все с того, что бандитские уличные группировки в больших американских городах, таких как Чикаго, Филадельфия, Нью-Йорк, Бостон, начали кровопролитную борьбу за здания. На захваченных домах ставили 

 – название своей группировки. Если конфликтующая группировка хотела это здание отобрать, они должны были закрасить этот тег и написать свой.

И в какой-то момент с граффити произошло именно это: надписи стали более замысловатыми, уличные художники стали задумываться не только о том, что они рисуют, а и как они это делают. Искусство – это никогда не «что», это всегда «как». Что-то добавить, сделать это для самого себя интересным – это эстетическое начало. А этическое начало состоит в том, что искусство начало забирать людей из криминальной среды. Когда занимаешься искусством, изобретением картины, шрифта, ты уже меньше жаждешь крови. 

Почему граффити – это искусство?

Язеп Дроздович – художник, которого невозможно перепутать ни с кем другим. О там, какие смыслы можно разглядеть в удивительных мирах белорусского творца, рассказывает ведущая научная сотрудница Национального художественного музея Ольга Архипова.

Национальный художественный музей

Беларусь

Белорусский художник, скульптор, этнограф.

Язеп Дроздович

1888–1954

Наша Нива

1920-е

Снято при технической поддержке портала Ethno.by  

  Язеп Дроздович, безусловно, уникальная фигура для белорусского искусства, опередившая свое время. Поражает уже само разнообразие тем его живописи: здесь и необыкновенное видение истории Беларуси, и зарисовки архитектуры, и сказочные пейзажи на 

, и, конечно, его знаменитые видéния космической жизни. Кроме того, Дроздович самостоятельно занимался исследованиями космоса, издав книгу «Небесные беги»; собирал этнографический материал, исходив Беларусь вдоль и поперек; создавал литературные произведения, – и многое, многое другое.

Однако главным увлечением художника стал космос. Он не только изображал то, что было известно тогдашней науке, но и сам создавал миры, которые в мельчайших деталях описывал. Причем Дроздович утверждал, что видел жизнь на Марсе, Сатурне и Луне, путешествуя по ним... в своих снах. Затем он делал зарисовки увиденного и пытался разгадать, как устроена жизнь тамошних людей, каковы их обычаи, описывал инопланетные города и природу, – и в этих его описаниях совершенно удивительно сочетались наука и фантазия.

Художник, на своем веку переживший сразу несколько эпохальных переломов, ставший свидетелем обеих мировых войн, живущий в среде всеобщей безграмотности, верил в возможность нового, лучшего мира, где в основу всего ляжет гуманизм. Одной из главных идей вселенных Дроздовича стала идея о мире и всеобщей гармонии. Как раз отсюда следуют все его рассказы о другой жизни, к которой нужно относится толерантно, уважать все ее проявления и формы, какими бы они ни были, – на нашей планете или на других.

Миры Язепа Дроздовича

Белорусская авангардистка, о которой вы, скорее всего, не слышали

Российская империя

Художник-супрематист, автор "Чёрного квадрата"

Казимир Малевич

1879–1935

Снято при технической поддержке портала Ethno.by   

Надежда Ходасевич-Леже — легендарная фигура в искусстве ХХ века, авангардистка и популяризатор культуры, которая смогла прорубить окошко в железном занавесе. Она рано покинула родные Осетищи, училась живописи в Смоленске и Варшаве, чтобы в конце концов оказаться в Париже и остаться там навсегда. Непростая биография художницы отразилась и в ее искусстве: она начинала с супрематизма, прошла реалистический этап, творила в стиле пуризма и примитивизма. Стилистические эксперименты воплощались в разных жанрах: живопись, графика, в том числе станковая, монументальная мозаика, скульптура, ювелирное искусство, — при этом на всех работах Надежды лежит печать ее необыкновенного характера и уникального стиля. 

Многогранная художница, пацифистка, убежденная коммунистка, участница движения Сопротивления, известная под разными именами и фамилиями, она практически забыта на своей родине, в Беларуси. Хотя сама Надежда никогда не забывала о своих корнях: именно благодаря ей наш художественный музей может похвастаться работами Фернана Леже и Пабло Пикассо, которые Надежда вместе со своими картинами передала в дар музею.

Надежда Леже: художница и борец

Особое ощущение колористической гаммы позволило Марии Исаёнок стать «королевой натюрморта», одной из немногих художниц, чьи картины вошли в экспозицию современного белорусского искусства

Снято при технической поддержке портала Ethno.by

Мария Исаёнок родилась в небольшой деревне Кисели, в семье сельской интеллигентки. Природное чутье к цвету, унаследованное от матери, привело ее в «художественную столицу» — город Витебск. Почерпнув многое у молодых педагогов-колористов, Мария отправилась в Минское художественное училище.

О радости жизни, торжестве цвета и света, скрывающимися за словосочетанием «цветочный натюрморт», и о том, как формировался стиль белорусской художницы, смотрите в лекции с Надеждой Усовой.

Белорусский женский натюрморт: Мария Исаёнок

Май Данциг – белорусский художник-шестидесятник, новатор, сумевший не только ярко и монументально заявить о Минске, но и создать на полотнах свою, особую реальность

СССР

Белорусский художник-шестидесятник, 

Май Данциг

(1930-2017)

1960-е

Молодые художники, в шестидесятые годы пришедшие в советское и белорусское искусство, кардинально отличалась от своих предшественников. Настоящие бунтари, с одной стороны, они стремились разрушить сложившиеся к этому времени традиции, с другой — были вынуждены оставаться в рамках соцреализма.

Май Данциг сумел по-новому взглянуть на темы, характерные для того периода, и сделать пейзаж, всегда считавшийся вспомогательным жанром, таким же значимым, как и жанр сюжетно-тематической картины.

Нереальный, но убедительный ракурс, насыщенный колорит, коллаж — в работе «Мой город древний, молодой» (1972), ставшей визитной карточкой Минска, отражены все те приемы, позволяющие творчеству Мая Данцига оставаться актуальным и сегодня.

Май Данциг и его Минск

Писал по памяти, предпочитал организовывать выставки в одиночку, создал 6 000 полотен. Что еще мы знаем об Иване Константиновиче Айвазовском?

Иван Айвазовский

1817—1900

Создательница и первый директор Национального художественного музея. С настойчивостью детектива искала белорусский след в живописных полотнах и любой ценой возвращала их на родину.

Елена Аладова

1907-1986

XIX век

«Девятый вал» (1850), «Ночь на Черном море» (1879), «Корабль среди бурного моря» (1887). Несмотря на то, что Айвазовский — один из самых знаменитых художников, «звезда первой величины» в искусстве, многое из его биографии до сих пор остается неизвестным для большинства людей. Например, что он не только великий русский, но и великий армянский художник, что он был успешен не только как маринист, но и как фермер и что одна из его картин стала призом минской лотереи в конце XIX века.

Работы Айвазовского то появлялись в Минске, то исчезали из него. И тем не менее сегодня в Национальном художественном музее Республики Беларусь находится 13 полотен. О том, как создавалась и пополнялась эта коллекция, рассказывает Надежда Усова.

Айвазовский и Минск

Почти потерянный шедевр белорусской живописи, вырванный реставраторами из небытия

Белорусский живописец

Яе Дамель

(1780—1840)

«Христос в оливковом саду» — самое крупное из известных на сегодняшний день полотен Яна Дамеля. История создания этой иконы, как и сама жизнь художника, очень туманная: она открывается нам отдельными деталями, рассеянными по архивным документам и воспоминаниям — например, в 1850-х годах Владислав Сырокомля писал, что видел эту картину в минском Кальварийском костеле.

Сюжет этой иконы носит разные названия: «Христос в оливковом саду» или «Агония в оливковом саду» — в католицизме, «Молитва о чаше» — в православии. Молитва Христа, которая вмещается всего в несколько предложений, стала основой множества живописных, литературных и музыкальных произведений. Об особенностях полотна Яна Дамеля предлагаем узнать в новой видеолекции от Художественного музея.

«Молитва о чаше» Яна Дамеля 

В этой лекции узнаем о запутанной судьбе памятника из собрания художественного музея, а также о том, что же он на самом деле такое

XVII век

В собрании национального художественного музея есть очень интересный памятник — это створки дверей с резными изображениями святых: четырех евангелистов, а над ними — святого Симеона Столпника и святого Николая Чудотворца. До сих пор памятник был атрибутирован как царские ворота — деталь иконостаса, которая представляет собой перегородку между алтарной частью храма и его основным объемом. 

Этот памятник имеет запутанную судьбу: до войны он хранился в Витебске, затем был вывезен в Германию, а потом, в 1955 году, вернулся на родину. Были ли это на самом деле царские ворота или что-то иное — рассказывает старший научный сотрудник национального художественного музея Станислав Чаус.

Царские ворота. Или все-таки нет?

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

«Я ствараю попел дваццаць чатыры гадзіны.
Попел не пахне газам.
Попел пахне перспектывамі й поспехам.»

Ганна Комар: Мемарыял

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

«навучы дождж маўчаць
час не рухацца
жывёлу не бегчы
ад смерці»

Павал Капанскі: Настаўнік

ZRAMY. Молодые поэты Беларуси и их стихи: портрет поколения.

Слово моё, 
семицветик, 
лети далече: 
в безалфавитье, 
безмолвие, 
бесконечность — 
и намекни, 
кто хранил этот мир до Речи!.. 

Даниил Арианов: антинимб

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

«малая ведае напамяць ваду — 
лезе купацца ў восеньскую навальніцу,
маланка кап’ём кладзецца ў яе руку.»

Даша Бялькевіч: Яна

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.


« — Не абыходзіцца. Зноў ты i я ўдваiх.
Буду патрэбна — то скочыш за белым трусам.

— Трусом себя признаю и опять по-русски
ставлю ненужную кропку над буквой "i". »

Іона Флінт: Алисы

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

«Па-над стрэхамі гойсае птушка Рух
Ненадзейная бы мангальфьер у палёце
Слота. Дзіравае рэха соцень
Тых, хто змяняе асфальт на брук.»

Павал Дарохін: Знянацку

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

«А хто ж гэта сядзіць? Побач кат і ахвяра, і следчы… 
А хто ж гэта ляціць, перагнуўшыся цераз парэнчы? 
А хто ж гэта за спінай стаіць у накрухмаленым фрэнчы? 
А хто ж гэта ад болю ў грудзёх у адзіноце канае і енчыць? »


Віталь Мурашкевіч: На балконе

Я, чалавек вялікага лесу,
Гляджу на людзей вялікай ракі.
Людзей асцярожнага цуду, які ліецца ў прасторы.

Марыя Бадзей: «‎Я, чалавек вялікага лесу»

І з усіх вобразаў
сусветнай гісторыі
мы выбралі сабе
малюскаў,
якіх трэба
біць аб камяні,
каб яны раскрыліся.

Крысціна Бандурына: Малюскі

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

Радзіма з акцэнтамі Родины
Вучыла маўчаць мяне з садзіку.
Хрыстос прызямліўся ў Гародні,
Але толькі для перасадкі.

Антон Саладоўнікаў: «‎Радзіма з акцэнтамі Родины»

ZRAMY. Молодые поэты Беларуси и их стихи: портрет поколения.

Горит астероидный пояс.
Наш путь — бесконечный поезд
Насквозь перекрыт дверями.
Ко всем подбирать ключи.
Не то, чтобы нас учили.
Не то, чтобы мы смирялись.

Симора: See more

но вся эта техника
танки
ползущие по больному телу проспекта
военные в форме
как символ мужественности
и патриархата
пусть маршируют
где-нибудь в других местах

Артур Комаровский: парад, который я одобряю

Адлюстроўвае час толькі шэраг кружэлак, дыскі,
яндэкс-музыкі сховішча, шосты з пяці альбом.
Там, дзе рамкаю скончыўся мой Кандынскі,
пачынаецца Клерамбо.

Марына Юрчык: «Дамінуючая крывая‎»

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

«тут і розьніца ў мовах — пытаньне з адказам, залежна ад працы снароўкі,
розьніца ў станах тлумачыцца фізікай, ї, ясна, здаровым сэнсам:
у прынцыпе, механізм працы вельмі нагадвае працу духоўкі,
праблема тут толькі адна — ня ты пячэш кексы.»

 Аляксей Грызунт: «‎апалі рукі на мяккае, бэжавае, ніжэй»

ZRAMY. Молодые поэты Беларуси и их стихи: портрет поколения.

«Этой ночью никто не спит. На площади всходят свечи
Тьма расцветает молитвой, руки в немом сцепленье
И только запах земли к утру становится резче
И воздух вот-вот прорежет колокол избавленья.»

Ханна Мананкова «‎Я вовсе не тот, кого вы хотели, кого вы ждали»

«утаропілася валошка
у зрэнку
і цягне
з адваротнага боку
дрыгву праз вочы
як хлеб прыкладваюць да стрэмкі»

Наста Шакунова: Валошкі

ZRAMY. Маладыя паэты Беларусі і іх вершы: партрэт пакалення.

«і буду спаць
пачышчанай рыбай,
бы перламутравую луску
прадаўшы.»

Ганна Шакель: «Разаб'е бэз вокны»

Молодые поэты Беларуси и их стихи: видеосрез поколения

ZRAMY

Союз беларусских писателей

Стоп-кадр поколения Беларуси 2020

Молодые поэты

ZRAMY: портрет современной белорусской поэзии

Литература

Поэзия

апалі рукі на мяккае, бэжавае, ніжэй,

у белае, рэзкае, супраціўляльнае, у стазіс.

маятнік зломлены быў мэтэора тушэ

прыкладна ў месцы, дзе фраза гукаецца ў фразе.

прыкра ня ў месы часы скрэбсьці ногцям залоцьце,

у развагах, адкуль будзе суд, ад Пяруна ці Дзэўса -

прыкра їз лесу їсьці ї ніколі з яго ня выходзіць

у паўторы маўчаньня ў адказ на «куды ты падзеўся?»

першы ўдар — моцны, ён дробіць на цукар усю касмалоґію;

другі паказаў, што ї першы быў хІба што рэхам;

трэцяга жа ня было, бо ў чарзе зноў спрачаюцца Богі,

ї маланка штодзён, штохвіліну, ня можа стаць вехай.

а ў чаканьні ў першага тэмпература — пяшчынкі зьліваюцца ў кубік;

нумар два, аглухаючы, мямліць, што ёсьць толькі вечнасьць.

сьвятло розных вачэй пакрывае то самае месца налёту на зубе.

тут Бог — гэта любоў, ну а ґвалт — гэта пацешна!

тут і розьніца ў мовах — пытаньне з адказам, залежна ад працы снароўкі,

розьніца ў станах тлумачыцца фізікай, ї, ясна, здаровым сэнсам:

у прынцыпе, механізм працы вельмі нагадвае працу духоўкі,

праблема тут толькі адна — ня ты пячэш кексы.

ня ты прыязжаеш у горад, ня ты колеш вачыма фасады,

ня ты носам клюеш у машыне, што торыць на карце хады,

ня зьбіраеш карцінку, фасуючы кадры — манаду за манадай

ї што самае сумнае — з’язджаеш таксама ня ты.

з’язджае бязморфная жыжа пачуцьцяў, як можна сказаць, што з’язджае.

яна ясі хлеб, выстаўляючы слова сваім парасонам.

Твае рукі былі так блізка, я чуў як яны дрыжалі...

Из всех искусств театр больше всего похож на жизнь. Можно ли не заморачиваться с постановкой, которая вам не нравится? Что делать, если не можешь уйти со спектакля? Что делает с нашей памятью театр и почему спектакль не заканчивается аплодисментами?

В новой лекции wir.by рассказывает театральный критик Алексей Стрельников.