Язеп Дроздович – художник, которого невозможно перепутать ни с кем другим. О там, какие смыслы можно разглядеть в удивительных мирах белорусского творца, рассказывает ведущая научная сотрудница Национального художественного музея Ольга Архипова.

Национальный художественный музей

Беларусь

Белорусский художник, скульптор, этнограф.

Язеп Дроздович

1888–1954

Живопись

Наша Нива

1920-е

XX век

Снято при технической поддержке портала Ethno.by  

  Язеп Дроздович, безусловно, уникальная фигура для белорусского искусства, опередившая свое время. Поражает уже само разнообразие тем его живописи: здесь и необыкновенное видение истории Беларуси, и зарисовки архитектуры, и сказочные пейзажи на 

, и, конечно, его знаменитые видéния космической жизни. Кроме того, Дроздович самостоятельно занимался исследованиями космоса, издав книгу «Небесные беги»; собирал этнографический материал, исходив Беларусь вдоль и поперек; создавал литературные произведения, – и многое, многое другое.

Однако главным увлечением художника стал космос. Он не только изображал то, что было известно тогдашней науке, но и сам создавал миры, которые в мельчайших деталях описывал. Причем Дроздович утверждал, что видел жизнь на Марсе, Сатурне и Луне, путешествуя по ним... в своих снах. Затем он делал зарисовки увиденного и пытался разгадать, как устроена жизнь тамошних людей, каковы их обычаи, описывал инопланетные города и природу, – и в этих его описаниях совершенно удивительно сочетались наука и фантазия.

Художник, на своем веку переживший сразу несколько эпохальных переломов, ставший свидетелем обеих мировых войн, живущий в среде всеобщей безграмотности, верил в возможность нового, лучшего мира, где в основу всего ляжет гуманизм. Одной из главных идей вселенных Дроздовича стала идея о мире и всеобщей гармонии. Как раз отсюда следуют все его рассказы о другой жизни, к которой нужно относится толерантно, уважать все ее проявления и формы, какими бы они ни были, – на нашей планете или на других.

Миры Язепа Дроздовича

Исследовательница и писательница Анна Северинец рассказывает о легендарном учебном заведении, которое так и не удалось уничтожить до конца.

Минск

СССР

БССР

Белорусский поэт, критик, переводчик. Настоящее имя – Александр Дайлидович.

Алесь Дудар

1904–1937

Белорусский поэт, прозаик, драматург, критик, публицист, переводчик, педагог, общественный деятель. Классик белорусской литературы, один из основоположников современной белорусской литературы и литературного языка. Настоящее имя – Константин Мицкевич.

Якуб Колас

1882–1956

История

Литература

В Беларуси было три легендарных учебных заведения. Это Виленский университет, воспитавший филоматов и филаретов: Адама Мицкевича, Яна Чечота, Томаша Зана, а также восстание 1831 года. Это Горы-Горецкая сельскохозяйственная академия, взрастившая Константина Вереницына с «Тарасом на Парнасе» и почти весь студенческий фольклор начала века. Третье заведение – минский Белпедтехникум.

Это был наш Царскосельский лицей – уникальное место, в котором с небывалым рвением и невероятным качеством готовились национальные кадры. Здесь преподавали Якуб Колас, братья Лёсики, Николай Байков, Ефим Кипель, Владимир Теравский, туда приходил Владислав Голубок. 

Здесь учились Павлюк Трус, Пётр Глебка, Максим Лужанин, Зинаида Бондарина, Наталья Вишневская, Алесь Якимович, Микола Хведарович, Ничипор Чернушевич, Валерий Моряков, Лукаш Калюга – молодой цвет новой белорусской литратуры. 

Сначала звание выпускника Белпедтехникума было почетным, ведь это была своеобразная национальная гвардия. Но в 1930-е годы, после разгрома «Узвышша» и процесса Союза освобождения Беларуси называться выпускником Белпедтехникума стало опасно. Сведения о нем первым начал собирать Леонид Моряков, и собирал он их по расстрельным делам 1937 года, потому что большинство фигурантов дел о «национал-фашистских организациях» были связаны с Белпедтехникумом.  

Сегодня можно взять в библиотеке «Молодняк» за 1925 г.  и найти там поэму Алеся Якимовича, которая так и называется – «Белпедтехникум». Все исчезло, но стихи и память – это то, что остается навсегда. Поэтому Белпедтехникум – одна из самых красивых наших белорусских легенд – будет жить.

Белпедтехникум – alma mater поэтов 1920‑ых

Имя Алеся Дудара относительно недавно вернулось к широкой публике – в основном благодаря усилиям исследовательницы Анны Северинец. В этой лекции она открывает малоизвестные до сих пор стороны личности и творчества неистового молодняковца – поэта, критика и переводчика.

Белорусский поэт, прозаик, переводчик, языковед и литературный критик.

Владимир Дубовка

1900–1976

Белорусский поэт, драматург, переводчик, классик белорусской литературы, один из основателей новой белорусской литературы и литературного языка. Настоящее имя – Иван Луцевич.

Янка Купала

1882–1942

Александр Пушкин

1799–1837

1930-я

Алесь Александрович Дайлидович вошёл в белорусскую литературу под псевдонимом Алесь Дудар, а в историю критики – под псевдонимом Тодар Глыбоцкий. Если мы обратимся к фактам, которые принято вносить в энциклопедии, то можно упомянуть, что Алесь Дудар – один из шести организаторов легендарного «Молодняка», один из создателей молодой белорусской литературы, первый белорусский критик, издавший книгу своих статей, первый белорусский переводчик «Фауста» Гёте, «Отелло» Шекспира, «Евгения Онегина» Пушкина.

Но откуда взялся у него поэтический талант, невероятная культура стиха? Он получил всего год образования в минской гимназии, ещё один – в тамбовской гимназии, потом – война, эвакуация, польская оккупация. После он учился у Якуба Коласа вместе с Александровичем и Глебкой, ходил к Коласу на курсы белорусоведения – и был первым среди его учеников. Талант Алеся Дудара высоко ценил Янка Купала.

Алесь Дудар пришёл в поэзию в 17 лет. Полтора года он был актёром передвижного театра Владислава Голубка. Это был коллектив людей, которые пешком обошли всю Беларусь с яркими народными спектаклями. Алесь Дудар приходит в литературу именно благодаря этому передвижному театру. Практически сразу его приглашают руководить отделом поэзии в «Советскую Белоруссию», он становится одним из родоначальников «Молодняка», основывает его витебский филиал, минский филиал, полоцкий филиал. Его приглашали на должность редактора в «Молодняк», его приглашали ответственным секретарём в этот журнал. Ни на одной должности он не задерживается. Адам Бабареко писал, что это был «такой тип беззаботника».

Критики, следившие за Алесем Дударом, отмечали, что это поэт в первую очередь небывалой искренности. Когда Дудар написал стихотворение «Пасеклі край наш папалам…» – контрреволюционное, яркое произведение, – он всем его показывал. Алеся Дудара даже посчитали провокатором.

Как очень эмоциональный человек он, разумеется, оказывался участником буквально каждого литературного антипартийного скандала. «Ліст трох» подписывают Михась Зарецкий, Алесь Александрович и Алесь Дудар. Причем Зарецкого и Александровича очень быстро «сломали», и спустя несколько дней они опубликовали опровержение в той же «Советской Белоруссии». Дудара ломали на день дольше. Театральная дискуссия – значит, там Дудар. Нацдемовские выступления в прессе – значит, там Дудар. Не потому, что он был «врагом», просто это был человек, не умеющий быть осторожным.

Вместе с этим Дудар был очень мягким. Им было очень легко манипулировать, поэтому в качестве критика Тодара Глыбоцкого он сегодня имеет сомнительную славу. Он участвовал в кампании против нацдемовщины, хотя сам был первый нацдем из всех возможных, он участвовал в кампаниях против Владимира Дубовки, против Адама Бабареко, потому что в то время он находился под влиянием Тишки Гартного. Это был именно такой тип человека – «вечного подростка», доверяющего тем, кого считает достойным уважения. Вероятно, из таких потом вырастают серьёзные молодые люди, которые уже понимают своё место в этом мире, понимают, что нужно делать. А Дудар был расстрелян в 32. Он просто не успел стать взрослым.

Откуда взялась у Дудара его невероятная лингвистическая одарённость? Он переводил с французского, немецкого, английского, польского, русского языков. Долгое время считалось, что переводил он с русских подстрочников или вообще с русских переводов. Например, берет перевод «Фауста» Пастернака и его переводит на белорусский язык. Но на сегодняшний день уже есть данные экспертов о том, что Дудар переводил с оригиналов. Он ушёл с первого же курса БГУ в результате скандала, не имел университетского образования. Его невероятная библиотека, на которую уходила треть гонорара, насчитывала более тысячи томов. И то, что он оставил: его перевод «Евгения Онегина», его стихотворения, его проза – это как раз и есть его ценность.

Другого такого поэта в белорусской литературе мы не знаем. Восемьдесят лет у нас не было возможности к этому приобщиться. И сейчас, когда эта возможность есть, ей нужно пользоваться.

Алесь Дудар – возвращение гения?

Поэт, прозаик, переводчик, языковед, который на 27 лет был вычеркнут из литературы.

1960-е

Если возникнет идея снять белорусский национальный блокбастер, героем этой ленты станет Владимир Дубовка. Наверное, более подходящей фигуры у нас на сегодняшний день нет. Владимир Дубовка – классик отечественной литературы, поэт, прозаик, переводчик, языковед. Но про языковедов не снимают фильмы.

Владимир Дубовка. 1925 год.

У Владимира Николаевича была необычная судьба: парень из деревни под Вильно, оказавшись в Москве, стал студентом Высшего литературно-художественного института имени В. Брюсова, позже секретарём кабинета поэтики при нём, был любимым учеником Валерия Брюсова. Дубовка был сотрудником первого постпредства БССР при правительстве РСФСР, 10 лет проработал в Кремле, в правительственных кабинетах.

С 1930 года Владимир Дубовка был исключен из истории литературы на 27 лет. У него четыре судебных приговора, три ссылки, один лагерный срок. И это единственный во всем мире поэт, который после такой паузы возвращается в литературу. Причём возвращается в литературный авангард человеком, который, будучи почти шестидесятилетним, способен занять в литературе первое место. Возвращается и переводит сонеты Шекспира.

Владимир Дубовка стал легендой ещё при жизни. В конце 50-х, когда он возвращался, по всему Минску шла молва: «Дубовка вернулся!». Из тех, кого выслали в 1930-х, вернулся только Дубовка, оставшись несломленным. Это было очень важно, потому что в 30-е годы именно Дубовка был поэтом, который формировал литературный тренд, обобщал предыдущих литераторов и начинал новую эпоху. Купала однажды публично сказал ему, молодому на тот момент поэту: «Ты – Пушкин, я перед тобой только Державин».

Книги Дубовки были изъяты из библиотек, в том числе и частных, из школ. Люди боялись хранить у себя сборники Дубовки. До того его книги были практически в каждом доме, поскольку популярность Дубовки среди белорусских читателей можно сравнить с популярностью Есенина в России.

Несмотря на 27 лет, проведённых в лишениях, в молчании, в невероятных условиях, в которых множество людей сломались, Дубовка остался человеком наивысших моральных качеств. Это почти единственный белорусский поэт того времени, которому невозможно предъявить ни одного обвинения. Дубовка даже под пытками не написал ни одного доноса, кляузы, ни одного слова, которое могло бы кому-либо навредить. Хотя у него были враги, люди, которых он очень не любил, к которым относился без уважения. Например, очень сложными были отношения с Тишкой Гартным. И когда Гартного преследовали во время судебного процесса 1937 года, Дубовку попросили написать на него какую-нибудь бумагу. Но Дубовка отказался, хотя знал, какие последствия могло иметь такое решение.

Владимир Дубовка с сыном Ольгердом и матерью в высылке в Чебоксарах. 1935 год.

Лагерный срок Дубовки длился десять лет – с 1937 по 1947. Это были самые страшные годы в сталинских лагерях, потому что с началом войны в 1941 заключённых перестали кормить, они должны были сами добывать себе пищу. Люди, бывшие с Дубовкой в лагере в Биробиджане, говорили, что рядом с ним легко было остаться человеком, потому что он требовал, например, чистить зубы каждое утро. Умываться. Мыть руки. Оставаться человеком даже в мелочах.

Пережитое отражено в поэзии Дубовки. Читать стихи можно по-разному, имея при этом разные цели. Но когда речь идёт о том, что мы как нация должны иметь внутренний стержень, фундамент, на которым стоим, какую-то землю под ногами, то этой твёрдой землёй, которая никогда не предаст, можно назвать творчество Владимира Дубовки.

Владимир Дубовка: ГУЛАГ и сонеты Шекспира

Кто и о чём снимал кино в Беларуси? История от первых картин молодой страны до нашего времени. Часть первая: 1926–1945 годы.



Зарождение: Проститутка и Свинопас

Смотрим, что происходит с белорусским кино после войны. Первый цветной фильм, «‎Паўлінка» по-русски и кто все-таки смеется последним. 

Партизаны. Паровозы. Робинзоны

Упрямый Колос, экранизации Быкова и Короткевич, который играет татарина в собственном фильме. 

Эпоха экранизаций

О том, как эпоха застоя повлияла на экранизации произведений Купалы и Быкова, и при чем тут Западный Берлин

Конец прекрасной эпохи

Продолжаем следить за белорусским кино и за его связями с литературой. Минское подполье, самый опустошающий фильм про зло и первый советский мистический триллер.

Конец семидесятых

Экранизация знаменитого романа-эпопеи или 15 часов о людях и болоте

Полесская хроника

Декаданс восьмидесятых, кино по-белорусски и ещё одна попытка экранизировать Короткевича

Перестройка

Последняя часть цикла: расказываем о двух спорных фильмах на запрещенные ранее темы

Девяностые

Белорусское кино

Кино

Не секрет, что кинематограф, превратившись из невероятного зрелища и развлечения в полноценный вид искусства, средство идеологического и эстетического влияния, так или иначе обращался к литературе как основе для своих сюжетов. И литература охотно шла навстречу молодому, незрелому кино, в некоторых случаях создавая удачный симбиоз. Так, только за период до Октябрьской революции было сделано около 

 экранизаций произведений Льва Толстого, а сам писатель не единожды утверждал:

В то время как Жорж Мельес совершил переворот в сфере монтажа и спецэффектов, Дэвид Гриффит запустил производство художественных фильмов, а в немецком кино расцветал экспрессионизм, белорусский кинематограф только зарождался: в 1924 г. был создан трест «Белгоскино». Посмотрим, как литературные произведения воплотились в жизнь на экране, и попробуем понять, существует ли белорусская кинематографическая традиция.

Довоенный этап развития белорусского кино ставил перед собой преимущественно две задачи: идеологическую и просветительскую. Поэтому неудивительно, что и литературная основа выбиралась соответствующая.

Афиша фильма «‎Лесная быль»‎ 

Так, официально первая, как ее тогда называли, белорусская 

была снята по повести «Свинопас» Михася Чарота, члена литературного объединения «Молодняк». Из его повести возникла известная картина «

(1926). Весь советский пласт белорусского кино выпускала единственная студия – «Советская Беларусь» (с 1946 г. – «Беларусьфильм»).

Сюжет картины практически дублирует события, описанные в повести Михася Чарота. Советско-польская война 1919–1921 гг., борьба белорусских легионеров с ненавистным врагом, картины родной природы и, наконец, изгнание захватчиков – все это нашло отражение на пленке. Ко второй особенности «Лесной были» можно отнести короткую экспозицию: в отличие от писателя, который неспешно вводит в сюжет Гришку-свинопаса, его отца Лявона и других персонажей, Юрий Тарич намеренно или для экономии пленки переходит сразу к стремительному темпу приключенческого кино. Патриотический пафос и воссоздание исторических событий в поляризованном свете «добро-зло», где добро – это красноармейцы, а зло – агрессивные и безжалостные поляки, также присутствует. 

https://www.youtube.com/watch?v=_HugEsAti0w

Первым белорусским фильмом могла считаться лента 

, снятая «Белгоскино» на базе московской киностудии. Фильм снимался одновременно с «Лесной былью», причем производство «Проститутки» было завершено раньше. А вот с премьерой Тарич опередил конкурента, поэтому именно «Лесная быль» вошла в историю как первый художественный фильм, снятый в Беларуси. Тем не менее, в свое время «Проститутка» имела успех, во многом обусловленный провокационным названием и остросоциальной тематикой, и позволила тресту «Белгоскино» заниматься съемками и впредь.

https://www.youtube.com/watch?v=DKmNUfjY0g4

Следующие экранизации произведений белорусской литературы этого периода не были такими революционными, они придерживались той же тематики и культурной традиции:

Кадр из фильма «‎Палесскія рабінзоны»

Кроме белорусской прозы, первоосновой картин в белорусском кинематографе нередко служили произведения русских писателей. Так, успешными стали одноименные экранизации рассказа Юрия Тынянова (советский писатель, 1894–1943)

 режиссера Александра Файнциммера – очевидный кинофарс о временах императора Павла I, и произведений Антона Чехова 

Вскоре белорусское кинопроизводство прервала Великая Отечественная война. Она сделала невозможными творческие искания в сфере киноискусства. Соответственно, сузилась тематика картин, за выпуск которых стала отвечать Центральная студия документальных фильмов. Так, среди пленок военного времени наиболее распространенными были фрагменты спектаклей, народных танцев, которые составляли так называемые военные журналы.

На этом фактически завершается начальный этап развития белорусского кинематографа. После освобождения Минска в столицу вернулись съемочные группы, и на протяжении следующих 25 лет производственные цеха и съемочный павильон размещались в здании костела святых Симеона и Елены (Красного костела). 